Если ты думаешь, что наркомания - это исключительно тяжелая зависимость от героина или кокаина, спешим тебя разочаровать. Наша героиня рассказала о том, как «невинное» увлечение марихуаной ее любимого человека чуть не сломало жизнь им обоим.

По теме

Меня зовут Даша, мне 27 лет, и четыре из них я прожила с наркоманом. Я согласилась рассказать свою историю только потому, что надеюсь: она поможет другим девушкам взглянуть на похожую жизненную ситуацию со стороны и принять правильное решение. Очень прошу обойтись без осуждения и оскорблений в мой адрес, особенно если вы «теоретик», у которого нет и не было опыта жизни с наркозависимым человеком.

Это сейчас мне легко об этом говорить и даже давать советы , потому что я пишу не из «горящего танка». У меня нормальные отношения, любящий мужчина, который во всем поддерживает , но еще два года назад все обстояло совсем не так. Тогда у меня на руках был маленький сын, несколько кредитов в разных банках и невменяемый муж.

А начиналось все очень романтично: я увидела Юру на фотографиях подруги и попросила нас познакомить . Я уже тогда заочно в него влюбилась. Встречаться мы начали со дня знакомства, в тот же вечер я осталась у него ночевать. Он был на пять лет старше и до меня постоянно менял девушек, но, видимо, я тоже его зацепила, и он остепенился.

В его компании все покуривали травку. Я пару раз пробовала, но не поняла, что в ней прикольного. Меня просто развезло немного, и все, на этом мои эксперименты закончились. Я вообще всегда была против таких вещей и не раз говорила с Юрой по поводу его «хобби», но он раздражался и убеждал меня, что это не наркотики, а обыкновенный способ расслабиться в кругу друзей, все равно что кальян покурить. «Мы что, похожи на наркоманов?» - спрашивал он. И я честно отвечала: «Нет, не похожи». Нормальные парни, целеустремленные, спортом занимаются, почти не пьют. Девушки и жены у них тоже нормальные, у некоторых уже даже дети есть. Один вообще врач, ординатуру заканчивает. Никаких пьяных разборок и сцен, умные разговоры, приятные люди. К тому же наркоманы в моей голове ассоциировались со шприцами, ломкой и жизнью за гранью. Ничего такого за Юрой и его друзьями я не замечала. Короче, я смирилась и перестала капать ему на мозги.

Примерно через год мы сняли квартиру и начали жить вместе, и тогда мне открылось чуть больше правды: Юра курил каждый день, по несколько раз, причем прямо на балконе. Я боялась, что соседи рано или поздно вызовут полицию, но ему было все равно. Он все так же продолжал настаивать на своем: «Это никакая не зависимость, мне просто нравится. Захочу - брошу». Я верила и не верила одновременно. Впервые у меня по-настоящему открылись глаза на его реальное состояние, когда к нам на пару дней приехали мои родители . До этого у нас был серьезный разговор и он пообещал, что при них - ни-ни. И что я вижу? Субботнее утро, папа смотрит телевизор, мама делает блинчики, а Юра накидывает куртку и выходит на балкон. Возвращается с бессмысленным взглядом и идиотской, растянутой до ушей улыбкой и, как ни в чем ни бывало, усаживается за стол.

Слава богу, родители в тот раз ничего не заметили. С Юрой мы после этого крупно поссорились , и он якобы перестал накуриваться по вечерам. Хотя на самом деле продолжал, только уже не дома.

По теме

Когда я неожиданно забеременела, он очень обрадовался перспективе стать отцом , устроился на новую работу, говорил, что нам надо думать о будущем, копить на квартиру. Мы поженились. Все, казалось, шло хорошо, только денег вечно не хватало : я бросила работу из-за беременности, а он получал максимум 30 тысяч в месяц. И тогда он решил начать собственное дело. Объединился с другом, и вместе они открыли точку по продаже и ремонту мобильных телефонов. Моя мама согласилась оформить на себя кредит, чтобы помочь нам на первых порах.

За всю беременность я ни разу не видела его накуренным, он с головой ушел в работу. Первые недели после рождения Глеба были такими сложными, что я даже не заметила, как Юра скатился в депрессию . Это совпало с уходом из бизнеса его друга. В три месяца у Глеба обнаружили небольшие неврологические проблемы, и мне уже было не до Юры, я носилась по специалистам с ребенком. Юра тем временем все больше погружался в мрачное состояние духа.

Сначала я не придавала его поведению значения: ну, спит плохо , наверное, из-за постоянного стресса. Кашляет часто - не долечился. Поздно возвращается домой - работает же. Надолго закрывается в туалете - ну а где еще ему посидеть в тишине. Потом у него по утрам стали отекать руки, это я списала на неправильное питание и предложила ему отказаться от пива и соленого на ночь.

А вскоре появились и другие звоночки: он перестал давать моей маме деньги за кредит, и ей пришлось взять еще один, чтобы выплачивать предыдущий. Стал говорить, что бизнес идет совсем плохо, потому что напротив открылся конкурент. Я заметила, что он больше не носит обручальное кольцо, спросила его, где оно, и он сказал, что потерял. Так же, как крестик с цепочкой и мои золотые сережки.

Картина прояснилась после разговора с тем другом, который вышел из их общего бизнеса. По его словам, Юра «выкурил себе последние мозги». От этого же друга я впервые услышала слово «спайс», на который мой муж тратил все свои деньги.

По теме

Если вы не знаете, что такое спайсы, считайте, вам повезло с окружением. Это такие курительные смеси, эффект от которых сильнее, чем от марихуаны, только они, в отличие от нее, синтетические. Последствия употребления спайсов до конца не изучены, на них быстро подсаживаются, а от передозировки случаются разные неприятные вещи: от галлюцинаций и проявлений агрессии до острого психоза и состояния невменяемости. Точно не доказано, но говорят, что под воздействием спайсов люди совершают самоубийства, а иногда и бросаются с топором на семью и детей.

Пазл сложился: это скотское выражение лица, стеклянные глаза, заторможенность и вся его болезненность означали, что Юра снова подсел на наркоту. И, мало того, начал воровать деньги и драгоценности, чтобы оплачивать свое «увлечение».

Когда я заговорила об этом, он, как всегда, начал выкручиваться: «Все курят, просто ты об этом не знаешь», «Это не наркота, а натуральные смеси, их за границей в аптеке продают», «У меня тяжелый год, я так успокаиваю нервы», «Ты хочешь, чтобы я водку жрал?» - и все в таком духе.

Я умоляла его обратиться к наркологу - ради меня, ради ребенка. Он говорил, что я сама себя накручиваю и у него все под контролем . На первый день рождения сына пообещал, что бросит, но я периодически замечала знакомые симптомы. Проблемы со сном усугубились, начало скакать давление. Однажды утром я проснулась от его криков. Он лежал на кухонном полу с закатанными глазами, весь в поту. Таким его увидел Глеб, который уже подрос и понимал, что с папой что-то не то.

Потом начались телефонные звонки с угрозами от людей, которым он был должен. Какое-то время я мирилась с ними и одновременно помогала маме выплачивать кредиты мужа. Я сходила с ума от страха и отчаяния и постепенно понимала: не хочу так больше жить. И в итоге решилась на разрыв . Родители меня поддержали, полностью взяли на себя Глеба. Я устроилась на работу и подала на развод. Многие друзья Юры, напротив, отнеслись с осуждением, особенно увидев, как быстро я нашла себе другого мужчину . Меня обвиняли в том, что я бросила мужа в беде, что без меня он пропадет.

Я знаю, что поступила правильно. Невозможно спасти человека против его воли. Если бы я не ушла, Юра утянул бы с собой на дно и меня с сыном. Я спасла себя и ребенка. Сейчас я пытаюсь лишить его родительских прав, хочу, чтобы Глеб не имел к этому человеку никакого отношения. Думаю, что для ребенка лучше совсем не знать своего отца, чем видеть такое. Я не верю, что Юра сможет измениться, и не верю, что бывают бывшие наркоманы. Мое мнение - от таких людей надо бежать без оглядки как можно быстрее, иначе они прихватят с собой и твою жизнь.

Записала Юлия Гармашова

На нашем сайте, вашему вниманию мы предлагаем несколько историй, написанных зависимыми.

Наряду с историями выздоравливающих наркоманов, представлены истории тех зависимых, кто так и не сумел вырваться из наркотического плена.

Данный материал публикуется в исходном виде, без редакторских правок.

Предупреждение! Контент 16+

В рассказах может встречаться ненормативная лексика и подробности, которые могут шокировать.

История Девушки

Мне 12 лет.

Папа с мамой уехали на Новогодние праздники в Испанию.

Меня оставили на старшую сестру.

Мы с ней практически не общались.

Я была безумно рада.

Новый год.

В квартире человек 20 взрослых дядичек и тетичек.

Народ прибывает.

Наркотики приводят в больницу или тюрьму только в лучшем случае, во всех других, наркотики убивают.

Я наркоман, я употребляю героин, в моей жизни нет ничего кроме наркотиков.

Я лежу на узком диване в своей гостинке, пропахшей кислыми бычками дешевых сигарет, истлевшими носками, потом и затхлой пылью. Я лежу на диване, вытянувшись на его узкой плоскости, как галстук-селедка. Чихаю, чихаю, чихаю приступами, без остановки.
Меня кума-а-а-а-ри-и-ит...

Меня зовут С., я выздоравливающий наркоман.

Моя история употребления началась примерно так..

Сначала мы с Андреем кололи по 1,5-2"куба" 4-5 раз в месяц.

Приблизительно в это-же время я попробовал LSD. LSD мне не понравилось. Было чувство полной бесконтрольности над ситуацией.

Такие наркотики мне и в последствии не нравились - галлюциногены.

Я попробовал поганки, они тоже меня не задели.

В это-же время я ел циклодол, седнокарб, феназепам. Таблетки мне не понравились, кроме седнокарба, его я ел и потом много раз.

В конце концов после этих опытов я понял, что лучше чем "черное" ничего нет.

Для кого-то то, что я пережил покажется невероятной историей, для кого-то будет очень близка, кто-то даже не взглянет.

Но для меня это не имеет большого значения, так как в Братстве учусь уважать любое мнение, любой натуры. Даже если один-единственный человек прочитает и задумается, для меня это будет большой радостью. Прочитаю про себя Нашу Молитву и начну свидетельствовать.

Привет, меня зовут Борис и я нарко-зависимый или Ciao, mio nome Boris e sono tossicodipendente, как говорят в моей группе. В прошлую субботу мне исполнился 1 год и как принято расскажу о моём пути, его негативной и позитивной частях.

Все началось еще в школе. Я - левша.

Меня заставляли писать правой рукой, били линейкой.

Я хотел бросить вызов тем, кто был несправедлив ко мне, протестовал, скандалил, позволял себе разные выходки.

К тому же, мне хотелось как-то выделиться, чтобы на меня обратили внимание. И я вел себя соответственно.

Родителей и учителей я считал не то чтобы врагами, но людьми, которые меня не понимают.

Они навязывали мне то, чего я не хотел делать.

Я не считал нужным, например, изучать пение.

Но это было обязательно, и никто не интересовался моим мнением.

Это вызывало чувство протеста, который я не умел выразить, и мне просто хотелось сделать что-нибудь назло.

Я жил в Ташкенте, а там у каждого растет свой куст марихуаны или анаши.

Это как виноград в Молдавии -там принято хвастаться друг перед другом урожаем.

Поэтому для меня анаша никогда не была чем-то сверхъестественным, и когда пришел возраст, когда хочется пожить полной жизнью, марихуана как-то очень естественно стала частью моей молодой жизни.

Я учился в фармацевтическом училище, обожал рок музыку (пытался играть на барабанах - это моя несбывшаяся мечта) и другие удовольствия: «рок-н-ролл, девочки, наркотики».

Меня зовут Ксения. Мне 26 лет. И я - наркоманка.

Наркомания - болезненное влечение или пристрастие к наркотическим веществам, употребляемым различными способами (глотание, вдыхание, внутривенная инъекция) с целью добиться одурманивающего состояния или снять боль.

Долгие годы я не могла смириться с тем, что наркомания - это заболевание, конец которому всегда один: тюрьма, больница или смерть! И только после того, как я на себе ощутила и больницу и тюрьму и смерть близких, я начала задумываться: а есть ли выход? …И я его нашла…Но давайте я начну с самого начала.

Староста, отличница… наркоманка

Мне было 15 лет, когда я впервые попробовала наркотики. В моем случае это был героин. Ощущение эйфории, ощущение раскрепощённости, лёгкости. Ощущение, что нет никаких проблем в моей жизни, ощущение, что я счастлива. Вот оно! Я нашла счастье! Конечно же, мои родители и подумать не могли, что я, староста класса, девочка, которая подает пример в школе, во дворе, девочка, которая участвует и выигрывает все школьные конкурсы, отличница, которая собирается поступать на юридический факультет… Да что там подумать… Родители в упор не видели, когда я приходила домой в ненормальном состоянии. Так продолжалось 3 года. Ровно до того момента, когда я с невыносимой ломкой приняла решение лечь в МОПБ №5. Это была моя первая ломка, это было моё первое признание родителям, это была моя первая клятва, что этого никогда не повторится.

Моей клятвы хватило ровно на 2 недели. Я вышла из больницы и снова пошла употреблять. Мне нравился такой образ жизни и я не хотела его прекращать.

И вот я совершеннолетняя… И вот я иду воровать…И вот мой первый условный срок. Прекратить употреблять? Нет! Мне это нравится! Из дома стало пропадать золото родителей, бытовая техника, начались скитания по так называемым друзьям в поисках очередной дозы. Но даже такие обстоятельства меня не останавливали. Так продолжалось изо дня в день, из года в год.

«Я обманывала всех»

Моё состояние «счастья» от употребления наркотиков переросло в чёрную дыру внутри меня. Конечно же, никакой институт я не закончила (хотя поступила в него). Деньги, которые заплатила моя бабушка за обучение, я с легкостью забрала, также как и забрала документы из деканата. Я не училась, я не работала. Моей работой было - поиски наркотиков. Я уходила в 9 утра из дома, а приходила под ночь. Голодная, уставшая, с ненавистью к своей семье, с презрением к окружающим. Чтоб хоть как-то наскрести энную сумму денег, я обманывала родителей, я обманывала друзей, друзей родителей и всех, всех, всех. Наряду со всем этим я еще несколько раз побывала в больнице.

И вот мне 20 лет. Условный срок заменили на реальный. Сказать, какую боль я причинила родителям, - ничего не сказать. И я по-прежнему ненавидела всех окружающих. И себя в первую очередь. После первой отсидки я какое-то время держалась. Но ощущение внутренней пустоты меня угнетало всё больше и больше.

И вдруг я поняла, что не умею быть счастливой. Я не умею радоваться, смеяться, шутить. Я не умею общаться с людьми, я не умею испытывать искренние чувства и эмоции. У меня нет настоящих друзей, с родителями отношения порваны. Я вдруг поняла, что никогда не смогу познать материнства, не смогу показать себя в роли жены. Почему? А кому нужна наркоманка? От этих ужасных мыслей, от осознания, что я - никто, Я СНОВА ПОШЛА УПОТРЕБЛЯТЬ. А что ещё мне оставалось делать, когда только с наркотиками я могла хоть как то ощущать себя человеком.

Без наркотиков, но с чувством никчёмности

Прошёл ещё год, и меня посадили на 2 года в колонию общего режима. 2 года без наркотиков. 2 года я училась жить заново. И вы знаете, это сработало (тогда мне так казалось). Пришло чёткое понимание, что я никогда в жизни не возьму эту дрянь в руки. Я хочу детей, я хочу семью, я хочу прожить счастливую жизнь. И я очень ошибалась, когда говорила, что мне нравится употреблять. Нет! Я просто не могла остановиться.

В 2013 году я освободилась. И вроде бы жизнь начала налаживаться. Какая-то работёнка, родители вроде любят. Даже мужчина появился, который уделяет мне внимание. Не буду говорить, что жизнь заиграла новыми красками, просто она вошла в новое русло. С той же ненависть, с тем же эгоизмом и с тем же раздражением, с тем же чувством никчёмности и пустоты. Но зато без наркотиков.

В 2014 году мы сыграли свадьбу с тем самым мужчиной, который за мной ухаживал. Его зовут Д. Улетели отдыхать на море. Вскоре, я узнаю, что стану мамой. Вот оно счастье, вот она семья, которую я хотела. Жизнь, я люблю тебя! Всё. Хеппи энд! И в эти самые счастливые минуты своей жизни я совсем забыла о том, что я наркоманка. А наркомания - это болезнь. Я по-прежнему не умею справляться с трудностями, в этом мне помогали наркотики. Я не умею говорить правду, для этого мне тоже нужны наркотики. И снова срыв… На последнем сроке беременности… Как так получилось? Я же не хотела!

Да, я не употребляла более 2 лет. Да, я избавилась от физической тяги. И на какое то время избавилась от психологической. Но наркомания - очень коварная болезнь. Она подстерегает повсюду. Как только трезвый наркоман чувствует дискомфорт либо наоборот его переполняют чувства - он идет употреблять. Так получилось и со мной. На этот момент я подумала: раз я смогла не употреблять 2 года, значит, я всё-таки могу контролировать своё употребление. Я была уверена, что один раз мне не повредит. Но как известно: ОДНОГО РАЗА СЛИШКОМ МНОГО, А ТЫСЯЧИ ВСЕГДА НЕ ДОСТАТОЧНО! И всё по новой. Только уже с маленьким ребенком на руках. Я стала мамой. Я мама. Но только я мама - наркоманка, которая употребляла во время беременности, которая употребляла во время первых дней жизни ребенка. Это был кошмар. Я не хотела жить. Я была несчастна. Несчастен был мой ребенок, мой муж и мои родители.

«Всегда думала, что это ерунда»

Я впервые пообещала самой себе, что больше не буду. Сколько можно приносить людям боль? Сколько можно терпеть эту боль? Я осознала, что я НЕ ХОЧУ УПОТРЕБЛЯТЬ, Я ХОЧУ ОСТАНОВИТЬСЯ! Но как? Как этого добиться? Как стать счастливой? И вы знаете, я была очень удивлена, когда узнала, что выход есть. Я и раньше слышала такое понятие, как Анонимные Наркоманы. Но всегда думала, что это ерунда, что это секта, что если я сама себе не помогу, то там мне точно никто не поможет. Если б вы знали, как я тогда ошибалась. Если б вы знали, как я благодарна этому сообществу.

Когда я впервые пришла на собрания этой группы людей, я была ошарашена. Я увидела таких же наркоманов, как и я. Только эти наркоманы не употребляют наркотики. Я увидела счастье в их глазах, я увидела радость, я увидела искренность. И самое главное, что эти люди рады мне и реально хотят мне помочь. Им не важно, какие наркотики я употребляла, не важно где я живу. Им важно помочь мне оставаться чистой.

Мне было предложено пройти 12 шагов анонимных наркоманов. Это программа, которая основывается на таких принципах как честность, открытость, непредубежденность, готовность и принятие. Я сомневалась, что благодаря этой программе смогу обрести покой, счастье, радость и свободу. Но я поверила им, и у меня получилось. Получилось у каждого из них.

На сегодняшний день мой возраст составляет 7 месяцев. Почему я так пишу? Потому что ровно 7 месяцев назад я родилась заново. Я увидела жизнь совершенно с другой стороны. 7 месяцев назад я стала ходить на собрания группы Анонимные Наркоманы.

Анонимные Наркоманы - это некоммерческое сообщество людей, для которых наркотики стали главной проблемой в жизни. Мы, выздоравливающие наркоманы, регулярно собираемся вместе, чтобы помочь друг другу оставаться чистыми. Единственное условие для членства в АН - это желание прекратить употреблять наркотики. АН -это сообщество, где люди делятся опытом своей новой жизни, опытом своих историй, опытом силы, надежды и любви.

7 месяцев чистоты

7 месяцев чистого времени… «Какой пустяк», - скажете вы. Но знаете, 7 месяцев жить абсолютно трезво, абсолютно счастливо, с новыми устоями, с новыми навыками, с новыми понятиями, с новым мировоззрением - вот истинный кайф!

Что я имею сейчас? Самого любимого и замечательно мужа. Самого прелестного и здорового сыночка, которого я очень сильно люблю. Дорогих мне родителей, которые верят в меня и любят меня, несмотря на то, какая я была. Ведь на самом деле, неважно какая я была. Важно то, какая я сейчас, какая я сегодня. У меня впервые появились друзья, которые любят меня такую, какая я есть, а я безусловно люблю их. Я с легкостью могу сказать, что я самая счастливая жена и мама, дочка и внучка. Внутри меня живёт неимоверная любовь к окружающим людям.

Благодаря сообществу Анонимные Наркоманы, я стала другой. Совершенно другой. Я научилась ценить свою жизнь и жизнь близких мне людей. Я научилась говорить правду. Я научилась признавать свои ошибки и свои недостатки. Я научилась признавать свою неправоту. Я научилась просить прощения. Я научилась просить помощи. Я научилась любить и доверять. И это все благодаря сообществу Анонимные Наркоманы. Вот теперь я с уверенностью могу сказать, что моя жизнь заиграла новыми красками. И это только начало. Самое главное и интересное ещё впереди.

P . S . AN - спасибо что вы есть

Ксения

Адреса и расписания групп, которые вы можете посетить в Сергиевом Посаде:

Группа «Все свои»

Г.Сергиев посад, Проспект Красной Армии, д.103

Понедельник- 19:00

Среда-19:00

Пятница-19:00

Группа «Равновесие»

Г.Сергиев посад, ул.Валовая,д. 21/5, 4 подъезд (помещение подвала)

Четверг-17:30

Суббота-19:00

Воскресенье-13:00

Также вы можете связаться с сообществом Анонимные Наркоманы по телефону 8-916-076-14-00.

Здесь Вам будут рады.

От редактора

Я знаком как с Анонимными Наркоманами, так и с работающими по той же системе 12 шагов Анонимными Алкоголиками. Это не надувательство и не тоталитарные секты. Деятельность этих групп благословляет православная церковь и одобряют профессиональные наркологи. Надеюсь, исповедь Ксении и приведённые выше контакты помогут сергиевопосадцам, попавшим в смертельно опасную зависимость.

Сергей Шиляев

— октября 15, 2011 at 13:55

«НЕТ НАРКОМАНА, КОТОРЫЙ НЕ МОЖЕТ БРОСИТЬ НАРКОТИКИ»

История Кирилла

Моя наркомания началась с интереса. В школе и во дворе я общался с одними и теми же ребятами. Кто был для нас авторитетом и примером для подражания? Спортивный молодой человек в джинсовом костюме с кучей пластинок и своеобразным жаргоном. Поразить мое воображение могли и хулиганистые отпрыски обеспеченных родителей, они рисовались перед нами своей «крутизной» и вседозволенностью. Думаю, многими моими друзьями, как и мной, руководило стадное чувство. Мы вместе выпивали, пробовали курить «план».

В 1981-м я поступил в институт. Еще в колхозе сошелся с несколькими студентами, которые были не прочь «побаловаться» анашой или снотворным, попробовать сухой мак.

Первый укол я сделал случайно. Однажды товарищ принес два пропитанных опием бинта, попросил спрятать от милиции. Забирая, отрезал кусок: «Попробуем!» Доза была маленькая, но мы всю ночь пешком гуляли по городу без устали, общались, сыпали откровениями.

И хотя тогда я не ощущал потребности в повторении этого опыта, уже через месяц - при малейшей трудности, душевном дискомфорте или необходимости выполнить серьезную работу я вспоминал, что стоит только съесть ложку мака - и настроение станет лучше, а работоспособность повысится.

Со временем я стал принимать наркотики по выходным, потом каждый день находил причину. Через два-три месяца уже сидел «в системе», но наркоманом себя, конечно же, не считал. Наркоман - это кепка, шарф и тому подобное (наркомания считалась престижной, вот и рядились все, как в униформу). Я, разумеется, был выше этого. И к тому же боялся выглядеть наркоманом в чужих глазах.

Зависимости я боялся тоже. Когда замечал, что ем слишком много мака, делал перерывы (сначала это удавалось). И размышлял при этом так: я же смог «бросить», значит - зависимости нет. И, стало быть, можно продолжить: съесть еще «разок». Каждый прием был «последним», никогда я не планировал это «надолго». И искренне верил, что отказаться от наркотика несложно - стоит только сказать «нет».

У меня была непоколебимая уверенность в своих силах. И вкус победы был знаком с юности. В школе я до восьмого класса учился на тройки. Потом задался целью поступить в вуз, стал работать на аттестат. Закончил - чуть ли не с медалью. И поступил в институт. Еще в 1979 году я был троечником, а в 1981-м - студентом престижного вуза. Вот тут и подстерегала опасность: ведь я достиг своей цели и имел полное право расслабиться, тем более что я считал себя человеком, способным на многое, - стоит только поставить цель.

Поэтому и отказ от наркотиков, как мне представлялось, должен быть для меня не ахти каким трудным делом. Рассуждая так, я продолжал ни в чем себе не отказывать. У родителей стали возникать подозрения: несколько раз мать и отец находили у меня мак. Я говорил, что это - корм для рыбок. Мать легко верила, ее выручал положительный образ сына-студента, у которого не могло быть ничего общего с наркоманами. Отец говорил: «Еще раз увижу - получишь». Но и отцу, наверное, было легче делать вид, что ничего не замечает, чем поверить, что сын - наркоман, и принимать меры.

Сначала я определял для себя наркозависимость как вещь чисто физическую. При «спрыгивании» уже через несколько дней меня не ломало, не крутило, живот не болел, организм начинал нормально функционировать. А желание «кайфа» было неосознанным.

Однако рано или поздно мне пришлось признаться себе, что я завишу от наркотика, и принять это как факт. Жил я тогда двумя идеями. С утра думал, как бы скорей «раскумариться», вечером решал, что пора бросать. Но утром снова шел за наркотиком, обещая себе, что это в последний раз. Наркоманы, которых я встречал, тоже признавали, что зависят от дозы, но это лишний раз говорило в пользу укола. А эйфория заслоняла все, и долгое время у меня не было ощущения, что я делаю что-то не то.

Когда оно, наконец, возникло, это не было моим выстраданным убеждением. Скорее, сработал стереотип: если долго принимаешь наркотики, значит, ты - наркоман. Сознание этого не приносило особой радости, ведь у меня были другие идеалы в жизни. Усилием воли (которая, очевидно, еще не была полностью порабощена) мне удалось «спрыгнуть» и продержаться почти два года. Правда, я не отказывался от наркотиков совсем, хоть раз в полгода, но принимал мак. В остальное время - частенько выпивал. Думаю, я уже отвык от трезвой жизни, и нужен был хоть какой-то стимулятор. Мне хотелось удовольствий. От жизни я ждал только праздника, от окружающих - заботы о том, чтобы мне было хорошо.

Держался я эти два года во многом за счет интересной работы. Частые командировки, ответственность, романтика. Иногда работал по двенадцать-шестнадцать часов в сутки, а к наркотикам даже не тянуло. Тем более что абстиненцию я переживал очень тяжело, страх перед ней тоже был тормозом. Помимо любимой работы, у меня была семья: жена и ребенок. Жить было интересно. Тем не менее, спустя два года, я снова вернулся к наркотикам.

Самое удивительное, что я даже не помню, как это случилось. Скорее всего, хотел облегчить похмелье от спиртного, ведь два дня выпивки всегда выливались у меня в запой. Вообще, возврат к наркотикам всегда был связан с алкоголем: для пьяного нет никаких тормозов. Наступило время, когда я дома кололся, а в командировке - выпивал. Как почувствую, что доза растет, - прошусь в командировку. В работе все очень быстро проходило. Может быть потому, что не было рядом наркотиков.

Так продолжалось какое-то время. Но чем дальше, тем больше я втягивался. Вскоре и работа перестала так уж меня увлекать: перевесила та чаша весов, на которой лежал опий. Ездить в командировки становилось все труднее. И я ушел на другой завод, где работа бала попроще.

Пока был интерес к новизне, удавалось держаться на эпизодических приемах. Я должен был самоутвердиться, показать себя специалистом. Это снова получилось легко. Переквалифицировался за два месяца и даже стал бригадиром, добился особого положения: подчинялся непосредственно главному инженеру. Однако и на новом месте я скоро заскучал и снова оказался «в системе». Начальство стало замечать, что я «неважно выгляжу». Я рассказал про больную печень. Потом решил сознаться непосредственному начальнику: я хотел «спрыгивать», и для этого был нужен отпуск.

«Спрыгнул» и какое-то время держался на запретах. Жена получала за меня зарплату и повсюду ходила со мной. Больным она меня не считала, думала – с жиру бешусь, говорила: «Завязывай». Так прошло девять месяцев. Я все время считал дни и гордился сроком.

Потом встретил друга детства. Он начал колоться гораздо позже меня и к тому времени года полтора сидел «в системе». Я пригласил его зайти. Жена увидела, в каком он состоянии, сказала: «Зачем тебе такие друзья?» Я возразил: «Когда я кололся, он от меня не отворачивался». А у самого сердце прыгало: если бы он только предложил! На следующий день я укололся.

Началось самое страшное. Я стал быстро набирать дозу. Двадцати кубов в день уже не хватало. К «ширке» прибавился димедрол. Мне хотелось так уколоться, чтобы мозги не работали. Иначе трудно было себя выносить.

Я стал тащить из дома: кто запретит мне распоряжаться своими вещами? Потом та же участь постигла золото жены. Не думал уже ни о чем, ценней «ширки» ничего не было. Приезжал к родителям, брал у них. Лгал сам себе: возьму деньги до вечера - уколюсь, а там придумаю, как отдать. Обманывал их без зазрения совести, и каждый раз рассказывал новую байку. Сам удивляюсь, как долго они мне верили и давали.

Но бесконечно так продолжаться не могло. Сначала меня прогнали с работы: опасно стало держать. Дома присутствовал уже почти на правах гостя. Жена выгнала, отец разрешил жить, но кормить отказался. Только мать еще питала надежду, жалела, чем я и пользовался – брал у нее деньги.

Четыре месяца катился в пропасть: все хуже и хуже. Настал момент, когда никто уже не был мне нужен. Если бы дома стояла бочка с «ширкой» - я бы никуда и не выходил. «Раскумариваться» бежал уже в шесть часов утра. Организм совсем истощился. Доза росла - от стыда. Иллюзия, что меня считают порядочным человеком, разбилась, когда меня выгнали из дома и уволили с работы. Я понял, как меня воспринимают окружающие. И хотя не смирился с этим, желания изменить жизнь не возникало, я просто старался обходить знакомых стороной, не попадаться им на глаза.

Впрочем, лечиться тоже пробовал. Прочитал объявление о кодировании от наркомании. Пришел, попросил рассказать, что это такое. Ничего мне толком не объяснили, сказали, что случай тяжелый, надо не принимать три недели «химическое вещество», потом - приходить на сеанс. Пользу из этого разговора извлек только живший во мне наркоман: я вытребовал себе сибазон, который пил на ночь. Больших надежд на больницу не возлагал.

Помог мне Вадик. Он был моим другом, мы росли в одном дворе, а потом вместе пробовали наркотики. Я слышал, что он в последнее время не колется, потому что лечился в каком-то экспериментальном отделении. Как и всякий наркоман, я считал себя чуть ли не пупом земли, и уж конечно, на голову выше всех окружающих. Я думал: друг лежал в больнице, потому что он не мог ничего сделать сам, а мне больница не нужна. Я ценил себя выше. Но он настоял, чтобы я пришел на консультацию в шестое отделение. Так началось мое возвращение к жизни.

Первые дни было очень трудно. Абсцессы от уколов давали высокую температуру. Три недели я просто лежал, и меня мало волновало, что здесь происходит. Занимал только вопрос выживания в среде пациентов. Люди, которые лечатся от наркомании, мало похожи на обитателей пансиона для благородных девиц. В нашей группе было шесть человек. Все разные, у многих за плечами - тюрьмы. Ценности у них своеобразные. Хвастают тем, что могут залезть в квартиру, и тому подобное. Единственное, что меня заботило, чтобы меня не трогали: не физически, конечно, а вообще.

Первые приятные эмоции появились, когда здоровье немного поправилось, и я стал потихоньку заниматься спортом. Потом мне предложили поработать кочегаром (там была своя котельная). Принял я это предложение с восторгом: финансы были на нуле, даже на сигареты и чай денег не хватало. В этом смысле я был скорее исключением из правила. Многим пациентам мамы каждый день сумками таскали отборные продукты. При этом никому и в голову не приходило задуматься, что едят родители дома. Наркоманы ко всему относятся потребительски - даже к людям, которые хотят им помочь.

Когда я стал работать в котельной, ко мне относились, как к дурачку. Не ценилось это в наркоманской среде. Хоть на группах врачи и социальные работники старались всех подвести к мысли, что каждый должен зарабатывать и отвечать за свои поступки сам, постулат этот проникал в головы пациентов с большим трудом. Даже мне, как я ни нуждался, надо было себя внутренне переломать: человек с дипломом - и вдруг на самой черной работе.

Но ситуация постепенно незаметно менялась. Лидеры, которые днем на группах старательно изображали кротость и смирение, а по вечерам проповедовали уголовные ценности (больше на словах, потому что какие там числились за ними подвиги - еще вопрос: наркоманы - все трусы) начали срываться. Остальные замечали, что на словах у этих «авторитетов» одно, а на деле - другое. Я почувствовал, что заработал уважение: молодые ребята подходили ко мне с вопросами, интересовались моим мнением.

Я делал успехи, и месяца через два у меня появилась твердая уверенность, что к наркомании я не вернусь. Я внутренне расслабился - и через неделю укололся. Как это случилось - не хочу объяснять. Отчасти меня спровоцировали, а я еще не умел отличать, когда со мной разговаривает человек, а когда - живущий в нем наркоман. Да и не так это важно - почему я укололся. Глубинная причина одна: я переоценил себя. И сразу потерял все, что добыл в последние месяцы: доверие и уважение.

К моему удивлению, врачи не стали разбираться с моим поступком, посмотрели и сказали: иди работать. Сейчас я понимаю, что если бы они меня отругали, напряжение было бы снято. А так я вынужден был казнить себя сам. Хорошо и то, что я работал в котельной: вроде, при деле, и никто не мешает думать.

А думал я много. Сначала, пока «ширка» еще бродила в крови, оправдывал себя: не настолько уж я и виноват, просто так сложилось. На второй день я начал думать о последствиях своего укола, пытался вычислить, какие карательные меры будут приняты, строил модели поведения в группе, когда там будут обсуждать мой поступок. Однако, придя на групповую психотерапию, я с удивлением обнаружил, что и Михаил Юрьевич (доктор Щавелев), и Вадик, и Карина относятся ко мне иначе. Раньше они проникались моими проблемами, теперь - почти не хотели слушать.

Этот укол отбросил меня так далеко назад, настолько обострил проблему, как будто и не было двух месяцев трезвости. Все надо было начинать сначала. Но я стал думать уже не о физической стороне зависимости, а о том, как научиться жить без наркотика. Я постарался все спокойно обдумать и понял: то, что я пытался делать раньше, мне не подходит, нужно стремиться к естественному поведению.

Раньше, когда я кололся, в моей голове жила только одна мысль - о «ширке». Она была, как надутый воздушный шарик, и заполняла собой всю черепную коробку. Потом из «шарика» выпустили воздух, но я понял, что если мне не удастся «надуть другие шарики», место для этого, маленького сейчас, останется свободным. Я должен был заполнить пустоту, образовавшуюся там, где раньше роились мысли о наркотиках. И я старался постепенно заселять мозг другими мыслями: я надувал их, как шарики, сначала они были маленькими, но их становилось все больше и больше, и они потихоньку росли.

Когда отопительный сезон окончился, я не ушел из отделения. Я остался здесь социальным работником. Я знал, что свою зависимость буду преодолевать всю жизнь. Но если я научился жить по-человечески, значит, то, что я пережил, понял и прочувствовал, может помочь кому-то еще. Пусть мой опыт послужит такому же человеку, как я. Много позже я понял, что этот период был для меня временем реабилитации. Я читал много книг по психологии, старался преуспеть, потом осознал, что моя главная задача - помогать профессиональному психотерапевту, рассказывая о своем опыте.

В отделении, которое со временем стало Лечебно-реабилитационным Центром, я научился многому. Я понял, что лечить надо не абстиненцию, а душу. Этого нельзя сделать за три дня кодирования или за час гипноза. Я вижу смысл в изменении, возрождении личности, потому что именно так было со мной. В каждом наркомане есть какое-то человеческое начало, вопрос только в том, насколько оно изменилось, говоря грубо, но прямо: сгнило. Я верю, что нет наркомана, который не может бросить наркотики.

Наркомания, которая процветает сейчас, - это, скорее, «наркомания родителей». Без «помощи» мамы и папы многие просто не смогли бы оставаться наркоманами. Ведь существуют они только за счет родителей, которые кормят, одевают, защищают от милиции и тому подобное. И это, наверное, проблема всего общества - что мы дожили до такого.

Иногда смотришь: человеку - за тридцать, а он разговаривает с мамой, как пятнадцатилетний подросток. Потому что ему в свое время не отдали ответственность за свою жизнь. Эта проблема появляется прежде, чем человек начинает колоться. Наркомания возникает в семье, где нет взаимного уважения, равноправия, открытости, доброжелательности, где мамы решают за счет детей собственные проблемы: как это у меня, такой хорошей, сын - двоечник? И принимаются «доводить» ребенка «до совершенства», вместо того, чтобы отдать ему ответственность за учебу. Так возникает ситуация, когда сын или дочь начинают - в действительности или пока только в мыслях - убегать из дома. Я говорю так уверенно, потому что сам был в таком положении, да и в семьях других пациентов наблюдал ту же картину.

Но человек, который преодолевает зависимость, должен получить что-то взамен. Он должен взять ответственность за свою жизнь и свои поступки на себя, иначе он останется пассивным наркоманом, и любая психологическая нагрузка будет вызывать мысль о наркотике. Эта мысль появляется и у меня. Но я знаю, что потеряю, если уколюсь - уважение и любовь близких. Это большая цена.

Отказавшись от наркотиков, я стал больше себя уважать, хотя вскрылись многие внутренние конфликты, которые прежде снимала доза. Но появилось главное: нити управления жизнью я держал в своих руках. И хотя со временем я ушел из Центра и стал работать по специальности, «школа Сауты» не забылась, и до сих пор помогает мне жить. Я научился лучше понимать людей, строить с ними отношения. Я и сейчас исповедую жизненные принципы Леонида Александровича, моего бывшего врача, потом шефа: порядочность, обязательность, работа на результат. Я не трачу времени на пустые разговоры и споры, стараюсь всегда заниматься делом. Может быть, мое поведение кажется кому-то слишком рациональным, но я дорожу приобретенной способностью решать сложные вопросы в течение нескольких минут.

Тема наркотиков давно меня не интересует. О своем неблагополучном прошлом вспоминаю лишь тогда, когда встречаю какого-нибудь старого «друга» или по телевидению вдруг что-то покажут «на тему наркомании». Если раньше такие воспоминания резали, как по свежей ране, сейчас я не реагирую на них эмоционально. А ведь в былые годы я видел (точнее - замечал) на улицах только наркоманов: казалось, других людей нет. Теперь мысли заняты другими вещами.

Для меня важны дом, семья и работа. Сейчас не «застойные времена»: хочешь добиться успеха - надо трудиться с отдачей. У меня ответственная должность на производстве. Девять лет назад мне казалось, что для такой работы нужны особые люди. Сейчас я чувствую себя на этой должности «на своем месте»: знаю на своем участке каждую «гайку». Мне удалось заработать авторитет, благодаря тому, что я смог решить несколько сложных производственных задач. Я научился оценивать ситуации, принимать решения и получать результат. Строить отношения в коллективе непросто. Я стараюсь делать их открытыми, прозрачными, когда всем ясны их обязанности. Я учусь не переделывать людей, а использовать их сильные стороны. Я оставляю за людьми право на ошибки, даю развиваться сложным ситуациям так, чтобы они могли эти ошибки осознать и исправить. Это эффективнее, чем насаждать свое мнение авторитарными средствами.

Конечно, работа отнимает очень много времени, но она - основа, на ней строится благополучие моей семьи. Семья тоже требует времени и внимания, и я знаю, что, несмотря на занятость, я должен общаться с близкими как можно больше. Помогаю матери и сестре: после смерти отца я остался единственным мужчиной в семье и чувствую себя ответственным за них. И, разумеется, моя главная ответственность - жена и дети. К счастью, мы понимаем друг друга, возможно, потому, что сейчас в нашей семье роли распределяются правильно. У нас - патриархат: все «мужские» вопросы я решаю сам. Я обеспечиваю свою семью и решаю все проблемы. А жена «отвечает» за уют в доме.

Детей стараемся воспитывать самостоятельными людьми. Если жена проявляет излишний интерес к их тетрадям и домашним заданиям, я прошу ее «снизить активность»: школа и уроки - это то, за что они отвечают сами. Помогать нужно лишь тогда, когда дети об этом попросят. Но выполнять не все просьбы, а только разумные, не позволяя им садиться на шею и командовать. Мало ли что они могут захотеть! Конечно, иногда бывает соблазн вмешаться, но я стараюсь останавливать себя.

Милицейские сводки буднично сообщают о закрытии очередного наркоканала. На YouTube полно видео с перебравшими психотропов ребятами из соседнего двора... Те, кто с этим не сталкивался, уверены: беда под названием наркозависимость где-то далеко. Те же, кого она зацепила, их родные и близкие знают точно: она рядом. Представляем три истории наркоманов, которые больше всего на свете не хотят возврата к прошлой жизни.

В частном секторе на окраине города расположился двухэтажный коттедж. О его существовании знают лишь посвященные. Те, кому очень туда нужно.

Арендует дом местный фонд «Центр Здоровой Молодежи». Его специалисты и волонтеры уже спасли от смертельной болезни десятки наркозависимых.

На данный момент здесь спасают десятерых.

Специалисты говорят, в статус выздоравливающих перейдут не все. По статистике, только треть. Еще меньше смогут вернуться к нормальной жизни.

Программа реабилитации такова: подопечные центра полгода живут в коттедже. Без интернета, телевизора, мобильника. Все это для того, чтобы максимально оградить выздоравливающих от старых ненужных знакомств и связей. Навещают психологи и наркологи. Круглые сутки с ними волонтеры. Кстати, последние из числа тех, кто когда-то сам употреблял.
Если удается пройти первый этап, приступают ко второму - ресоциализации. Подопечный покидает центр, возвращается домой, но за ним продолжают наблюдать специалисты. Одним помогают поступить в вуз, другим - найти работу.

Двое наших героев сейчас находятся на первом этапе выздоровления. В их жизни все еще шатко. Третий держится куда увереннее. Вот их истории. Почитайте сами, расскажите детям.

Николай, 19 лет:

Мы сидели с другом вечером дома и скучали. Нам было по 15 лет. Выпили пива. А потом от безделья решили попробовать что-то новое. Зашли в интернет, набрали «купить спайс сейчас» и уже через пару часов курили. Так все и началось. В отличие от других я осознавал, что стал наркоманом. В этом мне помогло увлечение психологией. Но осознавать - одно, а противостоять зависимости - другое. Я был в разных центрах. Не проблема месяц просидеть там без наркотиков, но потом ты выходишь, и все начинается заново.

Это длилось двое-трое суток, я курил и просто лежал как овощ, а потом, когда трезвел, от чувства вины резал вены.

Сейчас продают пакет сразу с несколькими дозами. И пока ты его не прикончишь, не успокоишься.

А потом я встретил прекрасную девушку, которой честно признался, что наркоман. Но она не испугалась. Как-то мы просыпаемся вместе, и я понимаю, что уже три месяца не употребляю наркотики. Три месяца чистоты! Ну мы сразу в загс и погнали. Как я был тогда счастлив! Медовый месяц провели в Египте. Вернулись. И я снова принялся за старое. Жена долго меня вытягивала, наконец я ее потерял. Но очень ее люблю и хочу вернуть.

Месяц назад на Оnliner.by прочитал репортаж о работе «Центра здоровой молодежи», того, что в Минске. Нашел адрес, сел в авто и приехал «сдаваться». Меня отправили подальше от дома, в Гомель - такая политика у центра. Если здесь не помогут, дальше мне не жить.

Антон, 29 лет:

Я единственный сын в семье. Мама - преподаватель, отец - полковник милиции. В 18 на дискотеке попробовал амфетамин. Понравилось. Он позволял долго находиться в тонусе. Я не спал сутками. Первое время не видел проблемы. Был шеф-поваром в одном из знаменитых минских ресторанов. Приму дозу - работоспособность просто сумасшедшая, можно работать 24 часа и не чувствовать усталости.

Распускал поваров и помощников, сам разделывал туши, сам готовил, сам составлял меню. Зарабатывал кучу денег. Их бóльшая часть уходила на наркотики.

На протяжении нескольких лет меня такое положение дел устраивало. Казалось, что я властелин мира. После начались серьезные проблемы со здоровьем. А потом - с законом. Отмотал два срока. Вышел, думал завязать. Не тут-то было.

У каждого наркомана есть любимый наркотик. У меня это был амфетамин. Но он уже перестал приносить удовольствие. Захотелось чего-то нового. Попробовал соли и за год буквально сошел с ума. Я несколько раз выходил в окно, благо жил на первом этаже, обливал растворителем и поджигал друзей, ежедневно страдал от мании преследования. Последние недели перед тем, как попасть в центр, проводил так: заезжал на стоянку, закрывался в авто, кололся и по три дня просто лежал в этом кайфе. Потом, когда заканчивалась доза, в панике подрывался только ради одного - чтобы найти новую. Вот такая жизнь.

Приехал сюда с твердым желанием выздороветь. Другого мне уже не дано. Другое - это смерть. Я знаю, что теперь всю жизнь мне придется соблюдать жизненный пост. Никакого алкоголя и сигарет. С профессией думаю завязать, нельзя в таких местах мне появляться. Очень хочу завести семью. Но пока об этом рано думать. На данный момент я за себя еще не могу нести ответственность. Трезвости в моей голове еще недостаточно. С одной стороны, я 70-летний старик, который прошел весь ад, а с другой - опыт нормальной человеческой жизни у меня как у 14-летнего пацана.